Наконец, любая дискуссия о «сенсорных потребностях» будет неполной без обсуждения вопроса сенсорной гиперчувствительности. Мы также знаем людей с аутизмом, которые крайне негативно реагируют на сенсорные стимулы (например, громкие звуки, яркое освещение) и которые слишком чувствительны к определенным поверхностям или тканям (например, ярлычку на одежде или определенным продуктам). Эти дети и взрослые учатся тем видам поведения, которые позволяют уменьшить подобную неприятную стимуляцию. Однако это не относится только к аутизму — повышенная чувствительность к определенным стимулам может быть и у людей без аутизма. Есть люди, которые будут испытывать сильный дискомфорт в ситуациях, которые покажутся безобидными большинству из нас (например, громкая музыка).
Люди с необходимыми исходными навыками начнут прибегать к поведению, которое позволит уменьшить тревожность, связанную с неприятным сенсорным опытом, например, это может быть избегание (покинуть ситуацию), уклонение (не допустить подобную ситуацию) или несовместимое поведение (техники релаксации). Но в этих случаях у человека уже есть сложный репертуар навыков. Редко встретишь взрослого человека без аутизма, который начнет кричать или драться, столкнувшись с сенсорным дискомфортом. У большинства из нас есть сложный речевой репертуар, который позволяет нам компенсировать ситуацию или договориться более социально приемлемым образом.
К сожалению, у многих людей с аутизмом нет репертуара, чтобы облегчить тревожность или дискомфорт социально приемлемым образом. При этом многие неприемлемые виды поведения сформировались много лет назад и доказали свою эффективность для избавления от неприятной стимуляции.
Если мы находимся в комнате, где слишком громко играет музыка, то мы уйдем или попросим ее выключить. Если и то, и другое невозможно, то мы можем решить потерпеть. При этом наш опыт говорит о том, что такое поведение как укусы приведет к нежелательным для нас социальным последствиям. Но что если:
— Мы не владеем языком, чтобы попросить выключить музыку?
— Мы не знаем, что можем уйти, или не можем об этом попросить, или нас заставляют остаться?
— Социальные последствия не так значимы для нас, как для большинства людей? Другими словами, нам все равно, как мы будем выглядеть в глазах окружающих, и пригласят ли нас сюда снова?
Если все вышеперечисленное верно, то мы вполне можем начать кусаться, чтобы музыку выключили или чтобы нас вывели отсюда.
Теперь, предположим, что все эти навыки у нас есть, и мы всегда можем избавиться от стресса или сенсорной перегрузки, избежав ситуации, либо мы терпим дискомфорт, потому что такое поведение сформировано у нас социальными последствиями. Скорее всего, никто даже и не подумает, что у нас есть сенсорные проблемы и не предложит нам сенсорную диету или сенсорную интеграционную терапию. Однако, когда человек с аутизмом испытывает точно такой же дискомфорт и пытается избежать его единственным доступным способом, то говорят, что у него «сенсорные проблемы», хотя лучше сказать, что ему не хватает навыков.
Так что наш финальный вывод — «сенсорные» трудности указывают на необходимость обучения новым навыкам, и этим навыкам можно обучать с помощью стратегий поведенческого анализа.
Напоследок, мы вовсе не утверждаем, что у поведения вашего сына нет сенсорных причин. Мы лишь говорим о том, что возможны и другие объяснения его поведения, которые могут быть выявлены в ходе функциональной оценки, и эти альтернативные объяснения надо тщательно рассмотреть. Для того, чтобы разработать наиболее подходящий, индивидуализированный план терапии для вашего сына, сначала нужно проанализировать функции его поведения, оценить, есть ли сенсорные причины этого поведения (и связаны ли они с «потребностью» или «удовольствием»). Также необходимо определить навыки (например, навыки просьбы), которые сейчас у него отсутствуют и которые смогли бы вытеснить или заменить поведение кусания, либо позволить ему справиться с ситуацией, лучше повлияв на окружающую среду.