Инклюзивное образование в России и Москве. Статистика и справочные материалы

[НиКошка]

Инклюзивное образование в России и Москве. Статистика и справочные материалы


По данным министра здравоохранения и социального развития Татьяны Голиковой на август 2009 года, численность детей-инвалидов в России составляет 545 тысяч человек, 12,2% из них проживают в настоящее время в учреждениях-интернатах. Численность детей, впервые признанных инвалидами, - 67 121 человек. 23,6% детей-инвалидов страдают заболеваниями различных органов и нарушений обмена веществ, 21,3% - умственными нарушениями и 23,1% детей-инвалидов имеют двигательные нарушения.


По информации Татьяны Голиковой, если в 2006 году на 10 тысяч населения РФ приходилось 199,6 детей-инвалидов, то в 2008 году этот показатель снизился и составил уже 191,8.


По данным Министерства образования, в 2008-2009 учебном году в обычных школах обучалось 142,659 тысяч детей-инвалидов, в коррекционных классах обычных школ - 148,074 тысячи детей-инвалидов. В коррекционных школах и школах-интернатах - 210,842 тысячи детей-инвалидов и детей с ограниченными возможностями здоровья.


В Москве, по данным мэра столицы Юрия Лужкова на сентябрь 2009 года, проживают около 26 тысяч детей-инвалидов, из них 1,2 тысячи - это слабослышащие или глухие дети.


По данным руководителя департамента образования Ольги Ларионовой, в образовательных учреждениях столицы учатся 19 тысяч детей-инвалидов (данные на май 2009 года). Половина из них - в средних школах, 35 % - в специальных коррекционных, 5 % - в техникумах и вузах, 11 % - в детсадах. При этом около полутора тысяч детей-инвалидов получают общее среднее и дополнительное образование на дому - дистанционно.


Инклюзивное (франц. inclusif - включающий в себя, от лат. include - заключаю, включаю) или включенное образование - термин, используемый для описания процесса обучения детей с особыми потребностями в общеобразовательных (массовых) школах. В основу инклюзивного образования положена идеология, которая исключает любую дискриминацию детей, которая обеспечивает равное отношение ко всем людям, но создает особые условия для детей, имеющих особые образовательные потребности.
Инклюзивное образование - процесс развития общего образования, который подразумевает доступность образования для всех, в плане приспособления к различным нуждам всех детей, что обеспечивает доступ к образованию для детей с особыми потребностями.

[Oksamit]

Елена, я прочитала твой пост в теме "Школа". В этой ситуации, когда сад не имеет возможности и отказывает ребенку в занятиях с дефектологом по протоколу ПМПК, комплекс обязан выдать родителям официальную бумагу, что он не имеет возможности оказывать такому-то ребенку гос. услугу такую-то. И не получает за нее деньги из бюджета. И тогда не переделывая протокол ПМПК можно искать дефектолога в любом другом центре.

[Oksamit]

Swetlaia, Да, Света, все верно. Кстати, в нашем саду в ГКП "Особый ребенок" ходят дети до 8 лет.

[Елена]

Oksamit, так они и хотели дать такую бумагу. Проще же не напрягаться. Мне другое странно - в комплексе есть офтальмологический сад, сад с логопедическими группами и начальная школа для этих логопедических групп, неужели им в принципе не нужен дефектолог... Расцениваю это как неумение работать заведующей по дошкольному образованию комплекса и равнодушие.
Заведующей нашего сада, чтобы добыть мне дефектолога, пришлось её обойти и обратиться напрямую к директору школы. Что вообще-то нарушение субординации, в перспективе она пошла на небольшой конфликт.

Я аргументировала, что нам на сад не останется времени, если мы в поисках каждого специалиста только и будем ездить по району. Если не по городу. В РЦ у нас дефектолог на полставки, к нему не попадёшь, разве что платно. Где есть ещё бесплатные, не знаю. В ЦПМСС, наверное, который мне ответил пару лет назад на моё письмо на их сайт, если помните, что они с даунами (вот так и написали) не занимаются, они готовят детей в лицей, занятия 10 тыщ в месяц.
И мы тогда же ходили на диагностику в школу, к их специалистам, я всё же добилась. Наде было года четыре, педагог показывает на разноцветный мячик и говорит: "Назови, какой это цвет." В итоге они мне дали длинный список центров, куда мы можем попробовать обратиться, все не в нашем районе. И сказали, что в школе мы будем учиться в лучшем случае на надомном обучении.

[Oksamit]

Да, Лена, согласна, что получать помощь в одном месте - д/сад много удобнее и ребенку и родителям, чем мотаться по городу ради 1-2 занятий. Как раз в ЦПМПК и говорили, что акцент всей пед. помощи детям с ОВЗ переносится на плечи ДОУ, и если в комплексе! есть хотя бы 1 логопед или дефектолог, то они обязаны распределить его нагрузку и охватить всех нуждающихся детей. Это уже задача администрации и грамотный менеджмент. В Сашином саду тоже в начале сентября мне говорили, что ставки педагогов урезают и нагрузку соответственно тоже. Но, тем не менее в результате сделали то, что полагается.

[Елена]

в результате сделали то, что полагается.

Оксана, вот что значит грамотно потребовать положенного по закону.

[limonadi]

Оксана, пожалуйста подскажите а если ставка дефектолога не предусмотрена в саду, обязан ли сад принять дефектолога? и логопед наш в принципе не умеет работать с особыми детьми. Обязаны принять другого или она будет разрабатывать программу?

[Oksamit]

limonadi, отвечу так, как понимаю. В Москве у ПМПК есть единая база всех образовательных комплексов. Если Ваш ребенок посещает комплекс, в котором есть дефектолог или логопед, то ПМПК выдает протокол, в котором указывает специалистов для занятий в саду. В таком случае образовательное учреждение (комплекс) ОБЯЗАНО Вам их предоставить (Закон "Об образовании"). Допустим дефектолог есть в другом саду или школе комплекса, то он в его нагрузку должны быть включены занятия с Вашим ребенком. Если не хотят, то я бы обратилась за помощью в Департамент.
Если Ваш ребенок посещает комплекс, в котором по этой базе нет специальных педагогов, то по протоколу ПМПК Вы можете заниматься в любом центре психолого-педагогической помощи.
В Сашином саду логопед тоже впервые работает с ребенком с СД. Я ей стараюсь помогать чем могу: литературой из ДСА, даю ссылки на видео с ДСАвики, показываю задания нашего логопеда в ДСА. Все очень не просто, и в идеале мне хотелось бы чтоб в нашем саду работала замечательная логопед из центра "Восточный", к у которой Саша занимался 2 года. Но я не могу требовать у руководства заменить Саше логопеда, потому что я ей не очень довольна, но довольны все остальные. Просто логопеды в садах привыкли работать с говорящими детьми, и не знают что делать с не говорящими.

[Елена]

Если Ваш ребенок посещает комплекс, в котором по этой базе нет специальных педагогов, то по протоколу ПМПК Вы можете заниматься в любом центре психолого-педагогической помощи.

Оксан, не совсем так. Мне специалист центральной ПМПК сказала при вручении заключения (и не только мне, ещё одной маме) о том, что нам комплекс ОБЯЗАН создать условия для получения образования, указанного в заключении ПМПК. Мы имеем полное право потребовать создания условий. Пусть комплекс обосновывает перед Департаментом образования, почему он не может создать этих самых условий для образования ребёнка. Иначе ведь никто попу не поднимет никогда создавать нам специальные условия. Будут просто футболить к чёрту на кулички за дефектологами и пр.

[Swetlaia]

Будут просто футболить к чёрту на кулички за дефектологами и пр.

Это да, но я бы пользовалась этим только, если реально надо идти к черту на кулички, а если рядом есть РЦ или еще что то, где могут дать опытного грамотного дефектолога, то лучше пойти к нему, чем получить в комплексе непонятно кого.

[Елена]

Свет, у нас нет в районе, а те, что есть перегружены. Надо создавать социальный запрос, иначе услуг на местах для наших детей не будет. В Дса собирают инфу по садам и центрам, где берут наших детей. Если детей в таком саду будет несколько, комплексу труднее избежать создания специальных условий для детей. Коллективные требования более эффективные, чем требования одной неадекватной мамашки.

[Oksamit]

Лена, а что у Нади написано в протоколе? Чтобы понять, что мы говорим об одном и том же.
Если ребенок посещает комплекс, в котором нет специальных педагогов, то ПМПК тогда либо предлагает другой сад, в котором они есть, либо предлагает педагогов в центрах. Именно по этому мы и лишились в этом году логопеда в "Восточном".

[Swetlaia]

Свет, у нас нет в районе, а те, что есть перегружены. Надо создавать социальный запрос, иначе услуг на местах для наших детей не будет.

Тогда конечно нужно требовать, у нас в шаговой доступности лекотека и РЦ, поэтому нас туда и отправляют. Я читала про инфу, хочу поговорить с садиком, если они не передумали создавать нашим условия - внесу их на карту, а то у них там тоже проблемы, сейчас они две группы сделали, более сохранных детей и постарше перевели в старшую группу, а потяжелее и маленьких в младшую. Еще все детки с дцп у нас сейчас разошлись на госпитализацию плановую в диспансеры.

[Елена]

Лена, а что у Нади написано в протоколе? Чтобы понять, что мы говорим об одном и том же.

Оксана, написано вот что: "Нуждается (подчёркнуто из двух вариантов, да и нет) в создании условий для получения образования, коррекции нарушений развития и социальной адаптации на основе специальных педагогических подходов. Не нуждается в других специальных условиях.

Образовательная программа: Адаптировання основная образовательная программа для детей с задержкой психического развития.

Специальные методы обучения в соответствии с программой.

Нужен педагог-психолог (и текст про то, что он должен формировать), учитель-логопед (и список), учитель-дефектолог (и список).

На обороте Направления коррекционной работы. Учителя не требуются.

Рекомендации ПМПК Москвы по обращению в иные орагнизации не требуется.

Срок проведения мониторинга май 16 года."

[Oksamit]

Лена, у Саши так же. Значит это 139 госуслуга и комплекс ОБЯЗАН ее предоставить.

[Люба]

http://www.pravmir.ru/kristel-manske...aznoobrazie-1/

[Елена]

Отсюда:

Этот пост подсказан нам блогом специального педагога Сарой Киеффер, работающей в инклюзивной школе, которая сформулировала несколько веселых признаков педагога инклюзии.

СКОРЕЕ ВСЕГО, ВЫ РЕСУРСНЫЙ УЧИТЕЛЬ, ЕСЛИ…

- Фраза «согласно ФГОС ребенок обучается по ИОП в РК с сопровождением в соответствии с ИПР, с применением ABA и PECS» не вызывает у тебя вопросов.

- В «прошлой жизни» у тебя и мысли не было, что фразы, вроде «нет, друзей не лижут» или «не грызи коврик» станут для тебя обыденностью.

- Когда ты достаешь из стиральной машины свой любимый свитер, то обнаруживаешь на нем прилепленную карточку PECS.

- Ты периодически собираешь данные о поведении твоих собственных детей, друзей, супруга... Короче говоря, ты собираешь данные о всех и вся.

- Ты хранишь липучку в «надежном месте» (в ящике стола, под двойным дном, чтобы ее НИКТО и НИКОГДА не нашел).

- Ты не выбрасываешь старые игрушки, пазлы, сувениры и внимательно рассматриваешь содержимое мусорной корзины. Потому что все это может стать стимульным материалом!

- Ты пытаешься проводить функциональный анализ нежелательного поведения своих домочадцев.

- Ты размышляешь над тем, как с помощью положительного подкрепления заставить домашних выполнять работу по дому.

- Ты можешь заполнять таблицы A-B-C и формы сбора данных с закрытыми глазами, держа руки за спиной и стоя на одной ноге.

- О дифференцированном подкреплении ты помнишь всегда, даже во сне.

- Ты – что-то вроде супергероя. Ты пишешь индивидуальные образовательные программы, обсуждаешь вопросы с родителями, координируешь и согласуешь учебные процессы с учителем общеобразовательного класса, рассказываешь учителю-предметнику о необходимых для адаптации ребенка приспособлениях, регулярно взаимодействуешь со всеми школьными службами и моделируешь уроки для разных учеников. И все это одновременно!

- Объем твоего мочевого пузыря больше обычного. Ты очень занятой человек. Чтобы сходить в туалет, нужно время. И бывают дни, когда на это у тебя его просто нет.

- У тебя также необычайно большое сердце. Ты любишь своих учеников и радуешься, наблюдая как они растут, учатся и развиваются. Иногда для них шаг вперед - это просто сказать «привет» однокласснику, а иногда – научиться, наконец-то, читать, пусть даже в третьем классе!

[Елена]

Здесь можно скачать новую брошюру от Перспективы, в PDF, о правовых аспектах развития инклюзивного образования в России.

[Елена]

Дса пишет, по ссылке много фото. Отсюда:

Инклюзия без иллюзий

Говорят, что выбор – это промежуток пути длиной в неизвестность между нашим «сейчас» и выбираемым «потом». Для возведения моста через эту неизвестность подходит лишь один строительный материал: практический опыт. Поэтому сегодня мы предлагаем тем, кто причастен к выбору пути развития инклюзивного образования в России, прислушаться к опыту Ирины Дубровской — известного общественного деятеля из Вологды, создателя и в течение многих лет руководителя ВОООИ «Даун синдром», а ныне сотрудника Благотворительного фонда «Во имя добра» и председателя родительского комитета семей Вологодской области, воспитывающих инвалидов.

22 года назад Ирина родила Женю – девочку с синдромом Дауна. Поначалу молодая мать отказалась от «особого» ребенка, однако через три месяца поняла, что не сможет жить без дочери, и забрала ее из дома малютки. Это был самый главный выбор, который изменил их настоящее и будущее. Однако вскоре Ирина снова оказалась перед необходимостью судьбоносного решения. Должна ли она, воспитывая и обучая дочь, стремиться к тому, чтобы Женя была счастлива в жизни, ограниченной тесным кругом семьи и «сотоварищей» по лишней хромосоме? Или все-таки необходимо готовить малышку к тому, чтобы она жила в социуме со всеми вытекающими трудностями, которых объективно больше, чем приходится преодолевать «обычным» людям?

В то время Ирина еще не знала слова «инклюзия», однако именно ее она выбрала для Жени, которая сегодня, спустя два с лишним десятилетия, стала успешной, самодостаточной девушкой, отучившейся 9 классов в обычной общеобразовательной школе и получившей профессию художника – мастера росписи по дереву — в Вологодском губернаторском колледже народных промыслов.
Казалось бы, вот оно – самое красноречивое живое доказательство необходимости инклюзии. Однако, когда читаешь воспоминания Ирины, складывается впечатление, что перед тобой хроника военных боевых действий. Что можно сделать в современных условиях, чтобы для особых детей и их родителей дорога инклюзивного образования не стала тропой войны? Конечно, этот вопрос мы адресуем не Ирине Дубровской, а тем экспертам, которые познакомятся с ее историей.
Итак, слово – Ирине Дубровской.

Первые годы

С самого начала я не ждала, что мне легко удастся справиться с намеченной задачей — оптимально подготовить ребенка с синдромом Дауна к жизни в нашем социуме. И своей Жене я стала рассказывать о ее заболевании и инвалидности с пяти лет, стараясь крепко-накрепко внушить: чтобы достичь результатов, она должна много трудиться. И быть готовой к тому, что любую оплошность, которую обычно прощают другому человеку, ей окружающие могут не простить.

К 1 году 6 месяцам Женя была полностью готова к посещению детского сада. Она умела есть ложкой, пить из чашки, сидеть на стуле, пользоваться горшком. В 90-е годы в Вологде очень просто было попасть в общеобразовательный детский сад, но почти невозможно — в коррекционный. И дочь стала ходить в обычный садик с обычными детьми. Все было хорошо, однако через год в нашей группе поменялись воспитатели и начались проблемы. Женя стала плакать по утрам и не хотела заходить в группу. Три месяца мне твердили, что мой ребенок ничего не умеет, бьет и обижает других ребятишек. Вообще-то детей в группе было немного, и при желании воспитатели могли бы потратить чуть больше времени на ребенка с особыми потребностями, но… И тогда я стала еще упорнее заниматься с Женей дома: глобальным чтением, заучиванием стихов (девочка почти ничего не говорила), конструированием, рисованием. С программой второй младшей группы дочь справилась. И вот перед новогодним утренником, когда уже был сшит костюм, Женя пришла домой с синяком на руке. Я узнала от воспитателей, что они пытались оттащить Женю за руку от ребенка, которого она обижала. Через несколько дней синяя пятерня появилась на маленькой попе…

Больше Женя в этот детский сад не пошла. Зато уже через месяц она стала ходить в детский сад, работающий по программе М. Монтессори. Ее очень хвалили за самостоятельность, умение одеваться, чисто есть, за активную работу на занятиях. Она научилась прибирать свои вещи, помогать младшим, работать в группе и самостоятельно, терпеливо выкладывать материал Монтессори, читать по букварю, знала созвездия и много других интересных вещей. Это были счастливые годы. Благодаря занятиям в логопедической группе Женя поправила речь и подготовилась к школе.

Начальная школа

В возрасте восьми лет Женя поступила в общеобразовательную школу. Моя дочь была первым ребенком с синдромом Дауна в Вологде, который обучался в школе вместе с обычными детьми. Это был своеобразный риск, на который пошла завуч по начальным классам В. А. Коновалова. Женя начала обучение в классе коррекции. Но нам попалась амбициозная учительница, которая не могла привыкнуть к особенностям учеников. Проблемы появились с первых же дней учебного года. Они касались всего класса. Дети плохо усваивали программу, не сидели за партами. Особенно доставалось одному гиперактивному мальчику, но и Жене тоже приходилось нелегко. Она не сразу отвечала на вопросы, любила ковырять в носу, когда нужно было подумать, речь у нее была спутанная. Учительница хватала Женю за косы и тащила к моей сестре (она преподавала в параллельном классе) со словами: «Заберите свою дуру!» В результате «свою дуру» сестра забрала к себе в обычный класс, а вместе с ней прихватила еще двух девочек…

Учеба всегда давалась Жене с большим трудом. Тетя Елена Донатовна как учительница была непреклонна, предъявляла к племяннице особые требования. Ей важно было не только дать Жене знания, но и научить ее учиться, а также общаться с одноклассниками. Однажды в четверти у нее вышла двойка по математике — из-за невыученной таблицы умножения. После этого таблица была выучена назубок. Одноклассники в этом классе Женю не особенно принимали, но и не отвергали. Однако у нее имелась подруга (еще из детского сада) Настя — девочка ответственная, серьезная, уважающая родителей. Она все школьные годы находилась рядом Женей, поддерживала и поучала ее.

Среднее звено

С пятого по восьмой класс Женя обучалась в классе коррекции. Одна девочка и 10 мальчишек. Говорила она неважно: заикалась, путала родовые окончания (случается это и сейчас). Мальчишки ее гнобили: то курточку на пол кинут, то портфель пнут. Над Женей смеялись, обзывали, но руки никогда не распускали. Она училась молча и спокойно переносить унижения. В те дни, когда Женя все-таки плакала, мы за глаза «устраивали разборки» одноклассникам: ругали их, смеялись, корчили им рожи. Мы много говорили о необходимости закончить учебу и о невозможности перехода в другой класс. Директор, завучи и другие учителя поддерживали Женю и тоже объясняли ей, что она должна учиться в этом классе. На переменах Женя общалась с Настей и другими знакомыми девочками. Несколько раз я проводила с Жениными одноклассниками беседы о нравственности и даже, бывало, им угрожала. Однако это приносило эффект лишь на короткое время. В те годы в штате школы был психолог. Не могу сказать, пыталась ли она повлиять на поведение мальчишек, но Женю довольно часто приглашала на беседы.

После восьмого года обучения класс коррекции расформировали. Женя закончила школу в обычном классе, вместе с Настей. Проблема случилась с учительницей по биологии. Она не хотела ставить Жене тройку. За первые две четверти были выставлены двойки. Опять пришлось вмешаться. Учительница говорила, что Женя не отвечает у доски и что это не класс коррекции. Я понимала, что биология нам в жизни никогда не пригодится, но тройка в аттестате необходима. Было решено заполнять печатную рабочую тетрадь. Женя оформила тетрадь с начала года и стала хорошо писать контрольные работы. В результате в аттестате по биологии вышло «четыре».

Колледж

Я представляла, что моя дочь будет поваром. Сама сыта, и с работой нет проблем. Решающее слово было за Женей. Она не соглашалась. После экскурсии в Губернаторский колледж Женя уже и вовсе не хотела слушать мои соображения по поводу ее будущей профессии, мечтая только о том, чтобы стать художником-прикладником.
С аттестатом об окончании девятого класса Женя поступила в Губернаторский колледж народных промыслов на специальность «мастер — художник росписи по дереву».

Новый коллектив однокурсников и преподавателей, новые отношения, новая жизнь. Вначале все было хорошо, Женя активно включилась в общественную жизнь. Но через месяц начались проблемы. Дома Женя сделала селфи в обнаженном виде, а телефон потом дала однокурсницам послушать музыку. И началось… Ее обзывали, на занятиях бросали в нее записки с гадкими словами; в столовой закидывали хлебными шариками.

Меня вызвали в колледж. Так я познакомилась с директором Маргаритой Ивановной и мастером Натальей Валерьевной. Мы решали, как выйти из сложившейся ситуации. Преподаватели не предлагали забрать Женю из колледжа. К счастью, она заболела и не ходила на учебу 10 дней. В это время преподаватели проводили беседы в группе. А дома мы с сестрой промывали «звезде» мозги. Жене было приказано терпеть и молчать. Мы твердили: «Сама виновата». Через некоторое время этот конфликт был исчерпан.

Периодически, один-два раза в год, Женя попадала в опалу у группы. Как правило, заводилой была одна симпатичная, но невоспитанная девушка, Юля. Первые два года обучения Юля была занята выживанием из группы двух мальчиков. На третьем курсе она принялась за Женю. Женя имела школьный опыт игнорировать врагов и была непоколебима. Учителя отстаивали ее интересы. По учебе Женя успевала, на занятия не опаздывала. А еще она хорошо танцевала, выразительно читала стихи, участвовала во всех концертах. По просьбе девочек прибирала класс, дежурила в столовой. За это девчонки списывали ей какие-то проколы в поведении. Но на четвертом курсе в середине учебного года начался настоящий беспредел. Женя перестала молчать, стала отстаивать свое мнение. На уговоры педагогов не реагировала. Результат не заставил себя ждать. Она непроизвольно настроила против себя всю группу. Педагоги не справлялись с ситуацией. Однокурсники не пускали Женю в столовую, обзывали и смеялись над ней, в соцсетях писали такое… Моя дочь сломалась. Она не хотела учиться. Я опасалась, что придется уходить из колледжа.

В марте я пошла на встречу с группой, прихватив сообщения из «Вконтакте». Было занятие по рисованию. Я молча вошла, взяла телефон и зачитала сообщение, отчетливо произнося каждое выражение. Учительница несколько раз пыталась меня остановить, но я жестом ее прерывала. Затем я спросила: «Кто? Кто это написал?» Все молчали. Я повернулась и стала собирать сумку со словами: «Иду в отделение полиции». Сзади кто-то признался. Мы начали разговор. Девочки укоряли Женю в непонимании. Например, вспоминали, как пытались успокоить плачущую Женю, а она в ответ обзывалась. Я говорила о трудностях, которые преодолела Женя в детском саду, в школе. Как сложно ей жить, потому что она не такая, как все. Как она старается выжить в этом сложном мире. Я говорила, что рождение детей с синдромом Дауна не связано с наследственностью и любая женщина может родить такого же ребенка, а мог бы и каждый из них быть таким же. Мы разговаривали долго. Девчонки спрашивали о Жене, о ее болезни. После этого они пообещали, что Женю простят. Только Юля сказала, что не будет с ней общаться. Напоследок я рассказала им историю, которую вспомнила, как только в роддоме увидела свою новорожденную дочь.

В детстве я познакомилась с соседкой подруги – «Маринкой-дурочкой» — девочкой с синдромом Дауна. Все вместе мы играли в школу, в больницу. Она была намного старше нас, но в игре ей всегда доставалась роль нашей дочки. Она соглашалась, ни на что не претендовала и была нам всегда рада. Мне тогда было 9—10 лет. Однажды мы с одноклассниками шли мимо скамеечки, на которой сидела Маринка. Все стали кидать в нее камни, ну, и я бросила один маленький… Сейчас я понимаю, что в тот момент скалу на себя опрокинула! В феврале родилась Женя и в том же феврале в доме инвалидов умерла «Маринка-дурочка». Рассказав Жениным обидчицам эту историю, я вышла из кабинета. Девочки проводили меня молчанием, хотя я видела, что некоторые из них плакали.
Через три дня Женя пришла домой счастливая, с новой удивительной прической из сложных косичек. «Юля заплела», — похвасталась она. Я вздохнула с облегчением. А потом, когда я заглянула в колледж на выпускной вечер, чтобы поздравить девочек, они сначала опустили глаза, но уже вскоре мы вместе пили чай и непринужденно болтали.

Сейчас Женя снова поступила в тот же колледж по специальности «мастер — преподаватель росписи по дереву». Девчонки в группе более дружелюбные, и даже если у них с Женей возникают небольшие проблемы, то решаются они без скандалов. Тем более что Женя с удовольствием помогает отстающим с росписью. Насколько я могу судить, сегодня моя дочь чувствует себя вполне комфортно, несмотря на многолетние уверения некоторых членов комиссии МСЭ, считавших, что обучение Жени – это амбиции ненормальной мамочки.

Комментарий психолога

Не оставлять человека за бортом жизни

Алла Киртоки, психолог, координатор семейной поддержки Даунсайд Ап
Мы видим, что героиня этой статьи Женя не раз оказывалась в непростой ситуации. Хвала взрослым, которые, как могли, поддерживали девочку. Так или иначе, у нее была возможность опереться на подругу, маму, учителей, завучей, даже директора. За нее боролись, она боролась. И ни у кого не возникало идеи, что трудности лучше обойти, оставив Женю в стенах дома, комфортного и уютного, но лишающего ее пространства, опыта, знаний о себе и перспектив.

Сколько здравости, решительности, цельности у мамы Жени! Уверенности в дочери! Хочется сказать Ирине и всем, кто способствовал этому: спасибо, что вы помогли этому способному ребенку расти, развиваться, крепнуть!
Теперь – к вопросу о том, что нужно сделать, чтобы путь инклюзивного образования не превратился в тропу войны. Известно, что чем особеннее человек, тем сложнее ему жить. Из статьи Ирины мы видим, сколько сил, чутья и изобретательности потребовалось маме, чтобы помочь своему ребенку просто жить обычной жизнью. А если у родителей нет таких сил? Неужели все равно нести этот груз в одиночку? Справедливо ли это? Конечно, нет. Разве дети без всяких синдромов могли бы социализироваться, если бы не существовало в каждой культуре самой системы социализации? Если бы не было традиций того, как мы растим и воспитываем нашего ребенка, как он входит в жизнь, как бьет его эта жизнь и как он, не первый и не последний, идет по этой жизни дальше?
Практика ранней помощи показывает, сколь успешна социализация малыша с синдромом Дауна при своевременной и грамотной поддержке семьи и самого ребенка, при условии, что ни семья, ни сам малыш не оказываются за бортом жизни. На берегу нельзя научиться плавать! Очевидно, что раз уж система ранней профессиональной помощи столь эффективна, то и поддержка ребенка в последующие годы его взросления и получения социального опыта будет необходима и востребована. Что же касается того, какой именно поддержкой нужно обеспечить подростка с синдромом Дауна на пути его взросления, — об этом можно абсолютно точно судить, руководствуясь опытом автора статьи. А этот опыт подтверждает: наличие у ребенка статуса инвалида — не основание для того, чтобы делать из него инвалида. Пусть «встает на ножки» и топает, как может. Не нужно ограждать ребенка от жизни, лучше поддержать его и физически, и морально. Ребенок с синдромом Дауна – личность, он должен знать себя, понимать себя, верить в себя. И всегда найдутся профессионалы, для которых поддержка этих детей — интересная и благодарная работа.

2015-09-26

[свернуть]

[Елена]

Отсюда:

Инклюзия по-московски: больше денег и никакой ответственности?

23 марта 09:52

В садах Москвы творится хаос, который выдают за успешную инклюзию в отчетности, получая высокое материальное вознаграждение от правительства Москвы. Для полноценного внедрения системы инклюзии в образовательные учреждения Москвы столице не хватает квалифицированных специалистов, которые должны сопровождать особых детей во время нахождения в группах и классах. Однако в некоторых детских садах города решили обойти вопрос стороной и в погоне за увеличенным финансированием, сопровождающим появление инвалидов, набирают в учреждения малышей с нестандартным поведением, которых просто добавляют в обычные группы, игнорируя наполняемость и необходимость присутствуя спецперсонала.

Детей с особенностями здоровья попросту «вешают» на уже работающий персонал, а на вопрос о том, как именно ими надо заниматься, не имея соответствующей квалификации, предлагают не нервничать и вспомнить о том, сколько денег получит сад за каждого особого ребенка. От ситуации страдают все, кроме непосредственного руководства образовательных учреждений. В проблеме разбирался корреспондент ИА REGNUM.

Власти Москвы не перестают заявлять об улучшении социальной интеграции детей-инвалидов. По данным департамента образования города, в столице насчитывается 53 тысячи детей с ограниченными возможностями, 20 тысяч из которых — инвалиды. Так, если у вас ребенок с ограниченными возможностями, то, кроме дистанционного образования, вам предложат два пути: вы можете отвести его учиться в коррекционный класс или же отдать на обучение по системе инклюзии.

Сегодня город может предоставить 316 учебных учреждений, которые реализуют инклюзивные практики. Все бы хорошо, но только детские коллективы не готовят к интеграции ребят с ограниченными возможностями здоровья: в дошкольных учреждениях нехватка сурдопедагогов, тифлопедагогов и дефектологов, а ребенку-инвалиду не предоставляется положенный тьютор. В итоге воспитатель, в ущерб основной деятельности, вынужден уделять больше времени для ухода за особым ребенком, попутно самостоятельно осваивая новую квалификацию, а дети остаются без присмотра и избегают общения с больными сверстниками. В проигрыше оказываются все.

Недовольными остаются и родители. Как заявляют в семьях, попавших в описанную корреспондентом ИА REGNUM ситуацию, они более не хотят подвергать риску своих детей и требуют разрешить ситуацию прописанными в законе методами.
Так, москвичке Елене Милькиной пришлось забрать своего ребенка из офтальмологического детского садика №224 в связи с тем, что ее четырехлетняя дочка вместо обещанного аппаратного лечения получила в саду «невротические реакции». Причиной нового диагноза девочки, как сообщила Милькина, стало неадекватное подключение к детсадовской группе малышей со сложными диагнозами, связанными с расстройством поведения. Необходимость тьютора и обучения персонала сад проигнорировал, новых детей прикрепили к текущим воспитателям группы, а о правильном выстраивании отношений между ребятами и вовсе никто не задумывался.

На жалобы родителей, чьи дети стали отказываться от посещения когда-то любимого сада, администрация не реагирует. «На родительском собрании было прямо сказано: «Нам надо зарабатывать деньги, за одного ребенка государство выделяет нам 110 тысяч рублей в год, а за ребенка и с инвалидностью — в три раза больше». При этом в саду нет постоянного медицинского персонала, дефектологов из групп убрали, а няня и вовсе одна на две группы», — жалуется Милькина.

Она рассказала, что после появления детей с «особыми потребностями» ее дочка наотрез начала отказываться идти в садик. «Это ребенок, который полгода ходил туда с радостью! Я начала замечать у нее мокрые или высохшие описанные штанишки. Под конец второй недели только я поняла, что происходит, тогда я осталась подольше в саду и увидела, что в группу приводят инвалидов, аутистов… у кого пена изо рта, кто звуки жуткие издает. Трое детей из интерната с синдромом Дауна на полдня остаются. Их приводят тьюторы, которые к ним должны быть приставлены, но на деле же они привели их и ушли», — пояснила она.

Аналогичную ситуацию описала и Ольга Москвитина. В дошкольной группе кратковременного пребывания для детей с нарушением речи школы №1900, которую посещал ее ребенок, также приняли мальчика с особым поведением. К ребенку не был приставлен специальный педагог, в итоге режим группы был сильно нарушен.

«Все дети страдали, потому что в тихий час он кричал, бегал, прыгал и был неконтактен. А воспитатель не успевала уделять время всем. Родители высказали недовольство и начали разбираться с администрацией. Первое письмо было эмоциональное, что вообще ребенка надо убрать. Потом попросили тьютора. Но его администрация не предоставила. А когда уже этот ребенок начал есть свои фекалии в туалете, то пошли массовые жалобы. Ребенка перевели. Но в другом садике он начал выворачивать раковины», — рассказала москвичка корреспонденту ИА REGNUM.

По мнению экспертов, детские сады пока не готовы к инклюзии. Как пояснила корреспонденту ИА REGNUM педагог и арт-терапевт Татьяна Шишова, работа воспитателя с детьми-инвалидами особо сложна: у обычного педагога нет необходимых знаний и навыков, он не может уделить внимание ребенку с особыми потребностями. По ее мнению, перед тем как вводить инклюзию в детских учреждениях, необходимо создать все условия для интеграции.

«Нужно обучать специалистов и не торопиться разрушать то, что есть. В Москве, например, существовали школы здоровья. И как раз дети с инвалидностью обучались в небольших классах, там были педагоги, которые умели с такими детьми обращаться, и многие переходили туда из обычных школ. А теперь фактически эти школы здоровья позакрывали», — отметила она.
В свою очередь, воспитатель специализированной группы для детей с нарушением опорно-двигательного аппарата, член организации «Родительское Всероссийское Сопротивление» Анна Кульчицкая считает важным проводить подготовительную работу с детьми перед интегрированием инвалида.

«То, что у обычных детей реакция сложная на ребенка-инвалида, — это понятно. Она и есть, и будет эта реакция сложная. Вопрос в том, какого ребенка дать? Иногда бывает, что это можно урегулировать, но с соблюдением массы условий, то есть это должно быть меньше количество людей в группе и переученный педагог. Руководители учреждения могут вводить ребенка инвалида, но они должны перед этим получить персонал, предупредить родителей заранее, провести работу перед этим с детьми и сократить количество детей в группе. Не должно так быть, чтобы просто дали ребенка-инвалида и все», — отметила она в комментарии корреспонденту ИА REGNUM.

Эксперт подчеркнула, что обязательно должна быть организована комиссия, которая могла бы устанавливать, каких детей можно вводить в группы, а каких — нельзя. «Очень мало детей, которым действительно это полезно. Это может быть полезно детям с нарушением опорно-двигательного аппарата, например, которые интеллектуально сохранны, которые ходячие. Они сами ходят и обслуживают, у них нет задержки развития. Либо создавать специальную среду, которую в обычном учреждении не создашь», — пояснила она.

Напомним, как сообщала ранее заместитель руководителя департамента образования Москвы Марина Смирницкая, в городе 64 тысячи учителей подготовлены для работы в сфере инклюзивного образования. Отметим, что эти образовательные программы для переподготовки кадров рассчитаны как на педагогов, ведущих отдельные предметы в школах, так и педагогов по сопровождению детей с ОВЗ. Про переподготовку воспитателей в детских садах ничего не сказано. Профессионалы нужны, инклюзия для малышей остается недоступной.
Источник: ИА REGNUM

[свернуть]

[Swetlaia]

Елена,и опять посмотри какую картину выстраивают - надо выгнать этих особых детей обратно. Чето не вышли и не написали протест воспитатели, не потребовали тьютора у начальства, не отказались работать. А продолжают работу и жалуются на детей. В итоге так и будет, вытолкнут опять в коррекционные сады. Кто им мешают организовать протест, скооперироваться и написать коллективную жалобы в департамент. В итоге организовали комиссии не о проверки недобросовестных руководителей, а по проверке кому можно учиться, а кому запретить в нарушение конституции, ага.
Посмотри какая нота выстроена, садик и инклюзия нужна тем, у кого нет задержки развития, нет слов цензурных. Почему нельзя взять за основу то, что уже работает в той же канаде? ДЕБИЛЫ!!!!

И опять эта фраза - таким детям не создашь обстановку в обычном саду, им нужны врачи и другие специалисты.
Что такое тьютор не знают, взять их в штат не пытаются, но выводы уже есть - инклюзия таким детям не нужна. Нашим между прочим детям, синдром дауна у них в череде ужасов на первом месте.

[Елена]

Им проще запретить, чем организовать, понятное дело. В тьюторы забесплатно запрягают родителей, которые и так морально истощены, да ещё вынуждены находиться 24 часа бок о бок со своим уже большим ребенком. Интересно, есть такое в Канаде? Мне кажется, это противоестественно и нарушает права родителя тоже. Он имеет право на смену деятельности,,хотя бы пол мести в той же школе за зарплату, а не ходить с ребёнком как сиамский близнец. Не говоря о тех, кто вообще-то хочет работать по своей профессии.

[Swetlaia]

Елена,Да, охота какой то передышки уже. Да даже с обычным ребенком нужна передышка, а с особым тем более. А ведь нашим тьютора более чем достаточно, очень мало детей, которым реально нужны отдельные условия, а польза от общения с другими обычными детьми есть всем, не только ходячим и сохранным. Возмущает еще меня, как постоянно общающуюся с дцп детками, что даже сохранным, но не ходячим эта мадам отказывает в нахождении в детском обществе. Хорошо что у нас в саду этого не слышали и не знают. У нас практика для детей от 5 лет, они какое то время находятся в обычном детском коллективе в группе, любые, ходячие и неходячие, с сохранным или несохранным интелектом. Нет такого только у тех, у кого девиантное поведение опасное для окружающих, таких у нас среди 29 человек всего трое, кто даже с присмотром обладает скоростью и силой и непреодолимым желанием агрессии, и могут придушить или ударить других детей. Но у них не синдром и не дцп и не РАС. Почему нельзя создавать такие условия только для действительно девиантных детей, а не ставить крест сразу на всех, услышав дигноз уо.

[Елена]

Swetlaia, Свет, это всё справедливо - то, что пишешь, и запреты нарушают права детей, конституционные и по конвенции прав инвалидов на равный доступ. Но нарушением их прав является и не создание надлежащих условий пребывания и обучения. Поверь, я знаю, о чём говорю, общаясь даже с мамами наших больших продвинутых детей. В конце концов возникает конфликт интересов наших деток, обычного образовательного учреждения и обычных детей. Спасает ситуацию только договор, добрая воля сторон. Но она не подкреплена официальным договором с прописанными правами и обязанностями. А в официальном договоре инклюзии ДОЛЖНЫ быть оговорены специально созданные условия для комфортного пребывания и эффективного обучения. И гарантии выполнения. Например, заключение пмпк должно что-то гарантировать, обязывая сад или школу их выполнять.

[Swetlaia]

Но нарушением их прав является и не создание надлежащих условий пребывания и обучения.

так я про то же. Условия не создают и не собираются, а уже пишут. что инклюзия невозможно или возможна, но только для сохранных. Дали бы тьютора моему, он бы смог пойти в сад у дома возможно и ничто бы ему не помешало. И он бы нисколько не помешал обычным. Я и пишу, в нашем саду создали условия такие, что даже неходяшие дети с уо спокойно находятся в среде обычных детей, а нас сад то совершенно обычный. Чем может помешать мой несохранный с задержкой развития ребенок другим детям? Он никого не бьет, игрушки не отбирает, сам ест, одевается, ходит на горшок если ему сказать об этом. Какой такой ужас от ребенка с синдромом в саду они боятся?
Написали, что водят детей с СД из ДД, так приведите из ДД ребенка без синдрома, он будет вести себя ровно так же, если в этом ДД не развивали и не прививали никакие нормы.

[Елена]

Свет, не знаю какого ужаса боятся они, я на их месте боялась бы элементарного недосмотра в большой группе. Особому не всегда объяснишь, что можно, а что нельзя. Остаётся ходить по пятам и следить. Нужно больше помощи там, где обычные дети справляются сами.
Нужна помощь в обучении. Часто воспитатели в обычной группе сада не оказывают помощь в творчестве особенного ребёнка, он предоставлен себе тогда, когда обычные дети учатся - рисуют, лепят, вырезают... И альтернативы нет. Не говоря про необходимый уровень и квалификацию, навыки специалистов - логопедов, дефектологов.
Зря ты пишешь, что тьютор в саду невозможен. мамы из нашей группы дса почти добились.

[Swetlaia]

Елена,В нашем саду есть тьютор, невозможен - потому что не хотят делать сами. В пмпк не прописывают, вот и получается, что все зависит от доброй воли руководителя сада, который еще до прихода такого ребенка решил, что его надо выжить любой ценой. У нас такая воля есть = есть тьютор. В других садах нет и надо пройти круги ада, чтобы добиться.

[НиКошка]

Детей из интернатов и детских домов не водят в сады. Ложь. Не единственная в этой статье.

[Swetlaia]

НиКошка,Не знаю как про сады, а к нам в ДСА приводят из интерната ребенка, естественно поведение сильно отличается от домашних.

[Swetlaia]

Как бы с той волной, что сейчас гонят наших детей опять в необучаемые не записали и не выгнали сидеть дома. Так то и коррекционные школы даже не видя детей сразу по диагнозу отказывают. Наша школа на Сиреневом 8 вида тут выдала, что она не берет таких детей. У нас в саду мамочка девочки (недоношенная и вся гроздь от этого - дцп, один глаз совсем не видит, КИ, уо) отказали в школу, мол они таких не берут, вот тебе и коррекционка с инклюзией.

[НиКошка]

Swetlaia, дса это не детский сад. В детских домах дошкольные группы сами по сути являются детским садом. Круглосуточным. Посещение воспитанниками детских домов детского сада даже не предусмотрено законом. Куда вести 2-3 десятка детишек? Финансируется создание условий на месте.