«О синдроме Дауна существует много мифов. В литературе о синдроме Дауна преувеличивается похожесть таких людей, несмотря на данные о том, что многие различия между ними стали довольно серьезными.
Тиражируются убеждения, что люди с синдромом Дауна все одинаковые и что они достигают пика своего развития в подростковом возрасте и дальше никак не развиваются. Первый миф существует по ряду причин, поскольку до недавних пор проводилось очень мало систематических исследований. Из всех стереотипических представлений больше всего внимания уделяется умственной отсталости. Это неправильно. Это так же, как говорить, что представители какой-то нации – тупее других, и пытаться выдать это за подтвержденные факты. На протяжении многих лет более современная медицина, модернизированная система обучения, значительно улучшившаяся социализация таких людей и постоянные усилия Национального конгресса по синдрому Дауна (NDSC) и Национального общества синдрома Дауна (NDSS) привели к тому, что в США люди с синдромом Дауна сейчас крайне редко помещаются в специализированные учреждения. Кроме того, существует даже очередь американских родителей, готовых усыновить такого ребенка. Сейчас дети с синдромом Дауна обучаются в условиях инклюзии с обычными ровесниками с начальной школы до старших классов.
В этих детях есть намного больше, нежели их «ущербность». Они могут научить нас таким вещам, о которых мы не знали. Может быть, они не такие сообразительные, как некоторые из нас, но они могут быть более заботливыми и любящими, чем мы. Я это точно знаю, потому что у моего брата синдром Дауна. Может быть, он не гений, но он и не тупой. Я всегда замечал, что он думает о других прежде, чем о себе. Он обо всех заботится и очень старается быть похожим на своего старшего брата. Он так же и не отсиживается, как истукан. Наверное, он даже больше вовлечен в разного рода деятельность, чем большинство учеников нашей школы. Он начал учиться в той же школе, которую я оканчиваю. Он играет на 4 инструментах: на скрипке, пианино, кларнете и бас-кларнете с четвертого класса, и у него очень хорошо получается. Он участвует в школьном оркестре, группе и хоре.
В таэквондо (боевое искусство) он достиг уровня красного пояса и уже завоевывал медали в турнирах. Он катается на горных лыжах, умеет плавать и бегает наравне с обычными детьми. Он хорошо делает домашние задания на компьютере, переписывается по электронной почте со своими друзьями, учителями и семьями, которые живут в других странах. Его жизнь – такая же, как жизнь любого обычного ребенка. Ему только сложнее осваивать, например, математику, понимать, как обращаться с деньгами и что такое время. Это все связано с лишней хромосомой, оказывающей влияние на ту часть мозга большинства людей с синдромом Дауна, которая связана с интеллектом, речью и памятью. Мне кажется, это нечестно!
Я хотел сказать вам, миссис Крэнстон (имя учительницы), что написал это сочинение без особой подготовки. Я решил написать об этом, потому что пару дней назад я сидел с братом и вдруг понял, что через год поеду учиться в вуз и уже не смогу быть с ним. Я расстроился, но потом подумал, что не стоит мне чересчур расстраиваться, потому что так происходит почти со всеми. Он сам может о себе позаботиться. Люди не понимают, что такое синдром Дауна, поэтому я решил, что надо мне как-то начать им об этом рассказывать. Я люблю своего брата и очень горжусь им – таким, какой он есть.
Люди с синдромом Дауна, так же, как и другие инвалиды, - прежде всего люди. У них есть свои чувства, желания и мечты, так же, как у обычных людей. Их родителям и семьям приходится много работать, чтобы бороться за их права. Они заслуживают иметь такие же права, как любой другой человек, чтобы жить в обществе. Нужно уделять им время, доброту, внимание, чтобы понять их особенности. Если учителя, медики и общество, в котором они живут, последуют этому простому правилу, жизнь людей с синдромом Дауна будет намного богаче, а жизнь обычных людей тоже будет богаче, если они потратят немного времени, чтобы узнать такого человека, как мой брат