VseSbudetsa

Моя давнишняя подруга, встретившая меня в Санкт-Петербурге на машине, уверяла, что с отделением, куда нас госпитализируют, нам повезло. Она сама закончила педиатричку много лет назад и даже помнила профессора, который принимал у нее экзамен в те стародавние годы и который преподает на кафедре офтальмологии и лечит особо сложных пациентов здесь и поныне. Ее слова оказались правдой: светлый коридор, очень доброжелательные врачи с золотыми руками и строгие, но справедливые медсестры, но иначе и нельзя: именно медсестры отвечают за порядок в отделении.
Но пациенты… Какие же пациенты лежат здесь… Что ни история – то трагедия… Нет, конечно, достаточно много таких, как мы – малышастиков с носослезными протоками или астеничных девочек-подростков, которым делают склеропластику для того, чтобы зрение не падало резко и сильно. Такие больные на потоке… Но есть и «долгожители»…
С нами в палате лежала тихая и обаятельная девятилетняя Маришка из Мурманска. Она гуляла с собакой, познакомилась с мальчиком, дала подержать ему своего Боню на поводке, а когда собралась домой, попросила собаку обратно. Мальчик внезапно разозлился и ударил ей палкой в глаз. За несколько месяцев Мариша перенесла несколько операций, врачам удалось из разорванных тканей собрать глазок. Но восстановление зрения пока под большим вопросом. Или 12-летняя Наташа из Вологды. У нее уже глаукома, препаратами снизить внутриглазное давление не удается, перед нашим отъездом консилиум принял решение оперировать девочке оба глаза. Этим двум девчушкам я особенно благодарна: они были замечательными няньками для Аленки. От души желаю им, чтобы у них все проблемы разрешились...
Еще никогда не забуду Даню – 6-летнего малыша с небольшим косоглазием из детского дома. Он тоже лежал в нашей палате. Оперировали его и Аленку в один день. По ночам он сам себя укачивал, метаясь в кровати, совсем, как в фильме «Блеф». Где-то на третий день, почуяв материнскую заботу, он стал называть нас мамами. У меня слезы наворачивались, глядя на него. А он без нас никуда не ходил: на капли неизменно брал за руку меня, а в столовую гордо шествовал по коридору с «мамой» Наташей и «братом» Ярославом. Почему-то с детского дома к нему никто не приходил, не было даже волонтеров…
А сколько там деток с ретинопатией или катарактой – диагнозами, угрожающими полной потерей зрения!!! В день операции, сидя в зале ожидания, мы познакомились с Настей – 16-летней девочкой, проблемы с сетчаткой у которой начались в возрасте 2,5 лет. Теперь в косметических целях ей удалили пораженный глаз, поскольку он полностью ослеп. Перед операцией она бодрилась и успокаивала свою маму, а после два дня плакала. Когда кто-то в коридоре перед процедурным кабинетом пошутил про Аленку, что она со своей гибкостью будет олимпийской чемпионкой, а я поправила «параолимпийской», Настенька грустно отметила «это наша судьба…» Она, несмотря на заболевание, серьезно занимается волейболом.
Еще есть детки, пораженные гемангиомами. Эти сосудистые опухоли разрастаются и каким-то образом поражают глаза. В отделение положили девочку, у которой обезображивающая опухоль бардово-фиолетового цвета была не только на лице, но и на теле. Дети, бегая по коридору, стали ее дразнить «черничная девочка». Мамы стыдливо вразумляли своих неразумных чад и беспрестанно извинялись перед мамой этой девчушки. Было видно, как ей привычно и больно было принимать эти извинения… Я подошла к девочке с Аленкой на руках «Как тебя зовут, принцесса?», «Арина» - ответила девчушка обрадовано. Завязался незамысловатый разговор. Кажется, мама Арины была мне благодарна. А Аришка после этого каждый раз, проходя мимо нашей палаты, стучала мне в окошко (да, между коридором и палатами были такие большие окна, вероятно для того, чтобы персонал мог обозревать, что происходит в палате), и рисовала огромные воздушные сердца. Да и дети ее приняли в свою компанию и уже не дразнили…
Но самая щемящая душу история случилась перед нашей выпиской. За день до нее к нам в палату с двусторонним осложненным стенозом носо-слезных протоков поступила 10-месячная Вика, за которой ухаживала старенькая бабушка. На ребенка было больно смотреть: волчье небо и заячья губа не давали ей полноценно питаться, и еще недоразвитые пальчики на ручках и короткая недоразвитая ножка, заплывшие гноем глазки… Ей должны были оперировать полость рта, но отказали в операции, сославшись на то, что сначала нужно решить проблемы с глазками, поскольку они являются источником хронической инфекции… На этот момент девочка уже перенесла операцию по поводу пиелонефрита и врожденного сужения мочеточников… Глядя на малышку, я думала, что у нее синдром Патау или что-то вроде того, но оказалось, что я ошиблась. Разговорившись, бабушка рассказала, что с генетической точки зрения Вика здорова. Просто ее мать, работая ветеринаром (читай, разбираясь в лекарствах), и не желая рожать пятого ребенка, на ранних сроках самостоятельно пыталась ее вытравить… Не получилось, зато ребенок родился обезображенным… Мать пыталась оставить Вику в роддоме, но отец девочки наотрез воспротивился писать отказ. До семи месяцев мать уговаривала его отказаться от малышки, но отец твердо сказал, что воспитает ее сам. В конце концов, мать девочки собрала их вещи и выставила за дверь с напутствием «Вернешься, когда подпишешь отказ, а мне легче тебе родить еще одного здорового ребенка, чем тащить на себе эту, все равно из нее ничего не выйдет». Теперь папа с крохой живут у его матери. Точнее, он живет у своей матери, зарабатывая, чтобы прокормить еще и тех здоровых детей, которых оставил жене, а эта пожилая женщина с внучкой скитаются по больницам в надежде облегчить существование несчастного ребенка…